Киносценарий РОДИ МЕНЯ ЕСЛИ СМОЖЕШЬ (Часть6) |
Продолжение Часть 7 | На главную |
![]() |
Режиссер Юрий Кузин
Пухлая женская ручка опустила трубку на аппарат. Сверху ее накрыла мужская ладонь. Она была черно-белой, как и плащ со свинцовым отливом. - Открыли частную лавочку, а, профессор? - язвительно спросил Санин у полногрудой докторши с шапочкой на взбитых кудрях. - А как же корпоративный дух? - Отпустите! - барахталась та в цепких руках романиста. - Вы всегда мучаете женщин, Санин, с которыми не можете переспать? Санин разжал пальцы. - Толстушки не в моем вкусе, - он поднял с пола визитку с фотографией и протянул ее докторше. - Кстати, а как Вам удалось войти в эту пышку? Полногрудая достала сигарету из пачки и закурила. - Если человек пуст, как барабан, - сказала она. - Войти в него, что выпить стакан воды. Докторша закрыла глаза, слегка вскрикнула, после чего из ее тела отделилась Рутберг. Докторша тут же рухнула на стул, стала растирать виски пальцами, а затем ринулась к стеклянному шкафу, достала таблетку, проглотила ее и запила водой. - Иными словами, - сказал Санин и включил диктофон, - если ты с утра зависаешь у телика, а в ушах у тебя одна попса - жди не прошеных гостей? - Рада, что Вы усвоили, - сказала Рутберг, подошла к зеркалу и поправила униформу. - Вот и не верь после этого в переселение душ, - улыбнулся Санин и спрятал диктофон в карман. Максим и Фекла шли по ночному Питеру. Всюду кипела жизнь, горели огни, раздавался веселый смех. - Далеко еще до этой клиники? - спросил он. - Если дворами, то минут пять. Они вошли в проходной двор с припаркованными вдоль стен машинами. Из другой подворотни навстречу им высыпала толпа. Болельщики скандировали «кричалки», пили пиво и задирали друг дружку. - Эй ты, рюкзак с ушами! - крикнул Максиму бритый наголо подросток в камуфляже и с флагом в руке. - Проход 10 баксов! - Вернемся, - Фекла потащила Максима в обратную сторону. - Почему мы должны от них бежать? - возмутился парень. - Потому, что они гоблины! - пояснила Фекла. - И к тому же обдолбанные! Мальчуган с поволокой на глазах шел через дубовый лес. Он был голеньким, ступал осторожно, держа на вытянутой руке прутик. Из противоположной подворотни, прямо навстречу Фекле и Максиму высыпала другая толпа: все в камуфляжах, с набойками на армейских ботинках и цепями в руках. Впереди шел долговязый подросток с козлиной бородкой и стальной когтистой лапой на цепи. Мальчуган наступил на корягу. Та треснула. Камера стала быстро удаляться от ребенка, все дальше и дальше в лес, пока вдруг резко не остановилась на банке пива, лежавшей на земле. Нога, обутая в армейский ботинок, откинула банку. Это был тот самый подросток с козлиной бородкой и кистенем в руке. - Эй, лох! - крикнул он Максиму. - Козу оставь, а сам вали! Фекла и Максим повернули обратно, но навстречу им уже шли болельщики, которых возглавлял наголо бритый паренек с флагом в руке. Максиму обошел Феклу и загородил ее от толпы. - Вот что, - сказал он. - Беги в подъезд! Кричи! Стучись во все двери! - А ты? - А я? - тут он поднял с земли булыжник и изготовился для броска. - А я задержу их. На минуту. Может на две… Камера быстро продиралась сквозь дубовый лес, все быстрее и быстрее, пока не остановилась на огромных с поволокой глазах Мальчугана. - Ладно, - Фекла достала из рюкзака пистолет, передернула затвор. - Эй, болезные! - она обошла Максима и направила ствол в толпу. - У меня «Макаров»! Отцовский! Наградной! И еще - обойма! Мальчуган повернулся лицом к лесу и быстро зашагал по тропе, перебирая босыми ножками. - Да гонит она, пацаны! - сказал парень в камуфляже и с флагом в руке. - Пугач это! Бля буду, пугач! Мальчуган шел по лесу, огибая могилы, прячущиеся под деревьями. - Отдай пушку, гадина! - крикнул подросток с козлиной бородкой и ударил кистенем по машине. На двери легковушки остался длинный след от когтистой лапы, словно лев, задравший антилопу, решил тут же ее освеживать. Мальчуган споткнулся и упал. На могилках, между которыми он очутился, не было имен - лишь таблички с номерами, да ворох игрушек: полуистлевшие куклы, покореженные машинки, солдатики без рук, без ног. - Ты что, оглохла, мать твою? - крикнула девица с кольцами в обеих ноздрях. Фекла направила «Макарова» в ее сторону. Другую руку она опустила себе на живот. Мальчуган с поволокой на глазах поднял головку и увидел в метре от себя могилу - свежевырытую, глубокую. - Да плевала она на всех нас, - скривил рот парнишка с флагом в руке. - Мочить их надо, Пакимонов! Я так думаю! Фекла направила пистолет на зачинщика. Мальчуган заглянул в могилу. Комья земли сорвались из-под его ладошек и упали на дно ямы. Тяжелые с набойками сапоги пришли в движение сначала хаотическое, но дальше - все более согласованное, переходящее в строевой шаг, от которого стали содрогаться стекла в соседнем доме. С высоты птичьего полета обе толпы напоминали пасть, смыкающую свои челюсти. Угрюмые лица. Татуировки на фалангах пальцев - все это, казалось, направлялось чьей-то злой волей, но вот чьей именно понять было нельзя. С каждым ударом армейских ботинок, мальчуган все глубже и глубже сползал в могилу, лихорадочно упираясь о края ручонками. - Черт! - Фекла целилась то в одну толпу, то в другую. - Я стреляла только раз. По банкам. Да и то мимо. Максим метнул взгляд направо. У мусорных баков он заметил пикап. Обычную легковушку с десятилетним стажем пробега. - Видишь машину? - тихо спросил он. - Да. - Добежишь? - Не знаю…Попробую... Он рванул первым. Она - за ним. - Чего вы ждете? - рассек толпу Гришечкин. - Прикончите их! Он стоял в черно-белом плаще до пят и указывал пальцем направление для атаки. Болельщики и справа и слева разом бросились за подростками. Гул от топота сотен сапог обрушил в могилу комья земли. Только чудо удержало Мальчугана от падения. Он повис над ямой, ухватившись обеими ручками за корни дуба, росшего неподалеку. Максим и Фекла подбежали к пикапу. Он выбил стекло со стороны водителя, сел в машину и открыл дверцу для Феклы. - Быстрее! Она села в машину. - Дверь заклинь! - скомандовал он. Фекла утопила кнопку на своей двери. Со дна ямы было видно, как Мальчуган отполз от края могилы, пока и вовсе не скрылся из вида. Фекла и Максим с ужасом наблюдали за тем, как машингу берут в кольцо. Кто-то швырнул к ногам болельщиков сумки, до верху набитые бейсбольными битами. Это была Осипова. Она возвышалась над толпой, стоя на мусорном баке, скрестив на груди обе руки, и ее черный со свинцовым отливом плащ развивался на ветру, как знамя завоевателя. - Какого черта! - запрыгнул на соседний бак Гришечкин. - Да пошел ты! - Осипова спрыгнула на землю, чтобы лично раздать биты. Мальчуган шел по траве, из которой, ощерив стальные зубы, выглядывали капканы. Болельщики принялись громить пикап. Кто ломал капот, кто двери, а кто, взобравшись на крышу, отбивал чечетку в армейских ботинках с металлическими набойками. Мальчуган сел на корточки, взял камешек и бросил в траву. Капкан, спрятанный в ней, лязгнул стальной челюстью. Удары, один за другим, обрушивались на пикап. - Макс, я боюсь! - Фекла заревела. - Не бойся! - он крепко обнял ее. - Считай до ста. И ни о чем не думай… - Зачем? - Так мать делала, когда не знала, как поступить. Руки Феклы инстинктивно легли на живот. - Раз…Два…Три… - произнесла она сквозь слезы с закрытыми глазами. Мальчуган с поволокой на глазах шел по дубовому лесу, прощупывая прутиком, как минер щупом, густую траву. Кулак выбил стекло боковой двери и всей пятерней вцепился в плечо Фекле. - Мамочка! - закричала она. Максим нажал прикуриватель, вынул его и прижег кулак нападавшему. Мальчуган шел по колено в густой траве. Справа капкан откусил кончик у прутика. Слева еще одна стальная челюсть вцепился в него мертвой хваткой. - Двадцать пять… Двадцать шесть… Двадцать семь…- доносился испуганный голос Феклы от куда-то из глубины леса. Руки Максима соединили два проводка под приборной доской. Мотор завелся. Парень нажал на газ. Легковушка вздрогнула, дернулась с места и во весь опор, сбрасывая седоков, помчалась по двору. Раскаты отдаленного грома заставили Мальчугана обернуться и посмотреть в камеру. Ливень хлестал болельщиков в лицо. Дождь отрезвил их. Они не стали преследовать беглецов, может оттого, что пыл в них остыл также внезапно, как и возник. Один за другим они бросали биты на землю и уходить со двора. Машина, которой управлял Максим, скользила по мокрой улице, совершая заносы на поворотах. В опустевшем дворе к Гришечкину подошла молодая дама в мужском приталенном костюме. Лицо ее было бледным, как мел, а на шее сидела изящная родинка. - Я вижу у Вас проблемы? - спросила дама. - Это все из-за нее, - Гришечкин указал на Осипову. - Нет. Это была его идея. И чего ты добился, взбудоражив толпу? - Хватит склок, - сказала дама. - Идите. И без ребенка не возвращайтесь. Она опустилась на корточки, взяла в ладонь пригоршню земли и вдохнула ее запах. - Я уже слышу, как стучат его пятки о мокрый песок, - сказала дама. - Мой мальчик… Как долго же я тебя ждала... Она отряхнула руки от песка и посмотрела сначала на Гришечкина, а затем на Осипову. - А теперь убирайтесь, - сказала дама. Мальчуган бежал по берегу озера. Сбавив шаг, он вышел на отмель, где воды было по колено, а солнце играло на ребристой волне. Было слышно, как стучит сердце ребенка - все громче, все отчетливее. - Слышите? - произнес радостный женский голос. - Это стучит его сердечко… Рука сделала громче звук на динамике. - Оно так колотится, - сказала Фекла. Она лежала на кушетке с датчиком КТГ на животе. - Это нормально, - вяло улыбнулась блондинка в синем халате. - У всех младенцев учащенный пульс. В кабинет ввалился смазливый мужчина лет тридцати в белом халате и с больничной картой в руке. Он едва не сшиб Максима, который стоял у двери и наблюдал за процедурой. - У моей пациентки эриуплазма, - сказал смазливый. - Я должен ее осмотреть. - Это опасно? - встрепенулась Фекла. - Еще как, - подтвердил доктор. В кабинет вошла пожилая дама с завитками на волосах. - Извините, коллега, - старушка бойко просеменила к смазливому и почти выхватила карту Феклы из его руки. - Я хочу взглянуть на карту Вашей больной. - Что Вы себе позволяете? - возмутился тот. - Я сейчас же звоню главврачу. - Он достал мобильник из кармана. - Что!? - возмутилась старушка, глядя в последнюю запись. - Антибиотики? В первом триместре!? - Но у пациентки эретрокок, - пояснил смазливый. - Пролечим его в третьем, когда лекарства не смогут повредить плод, - сказала старушка и шлепнула смазливого картой по плечу. - А сейчас, коллега, я дам ей гормон Прогестерона и ХГЧ, чтобы поддержать беременность. Старушка приподняла Феклу за локоть и помогла ей подняться с кушетки. - Пойдем, милая... Обе направились к выходу. Следом из комнаты вышли и другие врачи. При этом каждый из них, прежде чем очутиться по ту сторону двери, сделал усилие, чтобы оторваться от своего призрака. Старушка отделилась от Пановой. Блондинка - от Рутберг. Красавчик - от Санина. Теперь, отпустив на волю тех, чьими телами они воспользовались, коматозники остались стоять на тех же местах, где секунду назад находились их двойники. По длинному больничному коридору шли Фекла и Максим в обществе бойкой старушки, смазливого доктора и блондинки в синем халате. - Сумасбродка, - Рутберг дала пощечину Пановой. - И где только Вы ее откопали, Санин? - На сайте знакомств, где же еще, - сказала Осипова. Она вошла в кабинет вместе с Гришечкиным. - Вот как? - усмехнулась Рутберг. - Читала ее резюме, - сказала Осипова и вразвалочку подошла к бывшей жене Санина. - «Драная кошка ищет кота…» Пановой резко обернулась и с бесстрашием посмотрела в ее злобные, налитые кровью глаза. - Можешь оскорблять меня, унижать, но ребенка не трогай, - жестко сказала она. - Все ясно, - заключил Гришечкин. - Если баба решила насолить электрику, она вырубит весь город. - Хорошенькая перспектива, - Осипова бухнулась в кресло. - Оставьте ее, - сказал Санин. - Вы что не видите, она не в себе? - Поэтому, Санин, Вы и воспользовались ею? - Рутберг достала из кармана какие-то ампулы. - Что это? - Панова подошла к ней. - Ампулы с прогестероном… - Не может быть, - Панова взяла ампулы и стала перекладывать их из руки в руку. - Я же только что отдала их девушке? - Верно, - Рутберг усмехнулась. - Но, после того, как их подменил твой муженек. Панова напряглась, пытаясь представить картину. Вот по длинному коридору идут Фекла и Максим в обществе бойкой старушки. Вот Санин, опередив их, открывает ключом стеклянный шкаф и подменяет лекарства. Вот бойкая старушка достает из шкафа ампулы и протягивает их Фекле. Рутберг продолжала за кадром: «Он сам толком не знает, чего хочет. Совесть мучает, а тщеславие покоя не дает. А потом, что делать с этими душами? Как их изымать, как складировать, и как доставлять заказчику? Вот крыша и поехала…» Читайте продолжение (Часть 7) |