Киносценарий РОДИ МЕНЯ ЕСЛИ СМОЖЕШЬ (Часть5)

Режиссер Юрий Кузин

Фекла сидела на стуле, вцепившись побелевшими пальцами в сидение.
За ее спиной, с сигаретой в правой руке и пепельницей в левой, стояла Короста.
Казалось, ее больше заботил пепел, который она боялся обронить, чем урок, который она собиралась преподать.
- А помнишь, как я сообщила тебе о гибели родителей? - начала она. - Другой на моем месте не стал бы церемониться. А мне так хотелось тебя уберечь, Фекла. Особенно от кредиторов. Ты ведь знаешь, какие долги были у твоего отца?
Короста подошла к толстушке с тыквообразным лицом.
- А потом ты сказала, что у тебя нет траурного платья, и я сама тебе его сшила: черное платье с белыми лилиями.
Короста остановился рядом с высокой брюнеткой.
- Ты была так растрогана, что решила отблагодарить Совет. Ты сказала, что хочешь заняться благотворительностью. Что деньги, которые тебе достались, умрут, если не спасут чью-то жизнь. И мы пошли тебе на встречу. Не стану повторять, чего мне это стоило. Все эти обвинения в мой адрес, вся эта грязь, в которую меня втоптали. И вот она благодарность.
Короста подошла к Фекле и опустилась перед ней на корточки.
- Помнишь, я спросила тебя, кем ты хочешь стать? И ты ответила - Судьей, как мой отец. Но нет закона, Фекла, который бы ты не нарушила. Ты бесчестна, несносна, дерзка, своенравна и не благодарна. А теперь еще и вульгарна.
Короста достал из кармана пиджака снимок, на котором был изображен Максим.
- Он отец твоего ребенка?
Фекла инстинктивно закрыла живот рукой.

По берегу реки с веткой орешника в руке шел мальчуган.
Вдоль песчаной косы из воды и земли торчали осколки зеркал в человеческий рост, а самые крохотные, остроконечные, были размером с кинжал.
- Молчишь? - проплыл над рекой голос попечительницы. - Думаешь, это сойдет тебе с рук? Ошибаешься!
Мальчик ступал осторожно, всякий раз решая, куда поставить ножку. Из зеркал, которые он обходил, на него смотрели коматозники.
- Я найду способ тебя образумить, девочка, - раздалось из тумана. - И знаешь, что я сделаю?

Фекла подняла глаза, полные слез, и посмотрела в лицо Коросте:
- Что?
- Запишу тебя на прием, - сказала попечительница и, склонившись над ухом девушки, уточнила. - К хирургу…

Мальчуган наступил на осколок зеркала и вскрикнул.

Фекла скорчилась от боли.
Попечительница продолжала ей что-то втолковывать, но девушка ее не слышала. Все провалилось, стало ватным, лишь удары сердца глухо отдавались в ее висках.

Мальчуган сидел на песке. Вынул их пятки осколок и отбросил в сторону.

Фекла шла быстрым шагом вдоль стены, выложенной булыжником.
Она тяжело дышала, вела ладонью по щербатым камням, чтобы боль, которую она ощутит, заглушила обиду, которую ей нанесли.
Всю дорогу ее преследовали коматозники. Они как бы плыли по воздуху, обгоняя друг друга: кто чуть впереди беглянки, кто позади нее. Ветер раздувал их плащи со свинцовым отливом, но Фекла не могла этого видеть.
- Бедняжка! Она себя покалечит! - сказала Панова.
- Если думаешь, что она истечет кровью, не надейся, - буркнул Гришечкин.
- О, да! - съязвил Санин. - Гришечкин соберет каплю за каплей. Как священный Грааль.
- Какого черта? - огрызнулся тот.
- Вижу, коалиция распадается? - Рутберг подлетела к Фекле, чтобы видеть с каким мужеством та преодолевает боль.
- Коалиция? - возмутилась Осипова. - Скажите еще спортивное братство.
Фекла медленно стала оседать, хватаясь за камни окровавленными пальцами.
- Смотрите! Она теряет сознание! - склонилась над ней Панова.
- Обычный обморок, - сказала Рутберг, взяв руку девушки, чтобы сосчитать пульс.
- Ненависть, - сказал Санин, включив диктофон. - Она свила гнездо в ее сердце и даже вывела птенцов.

Из крана, торчащего над ржавой раковиной, неотвратимо сползали тяжелые капли.
На табурете сидела Фекла. Лицо ее было бледным, опухшим, волосы растрепаны.
Она тупо смотрела в мутное зеркало ванной комнаты, держа на весу правую руку.
Рядом стоял Максим и обрабатывал раны девушки с помощью ваты, пропитанной йодом.
- Скажи, - она прервала молчание.
- Что?
- Ты еще не раздумал на мне жениться?
- Нет…
- Тогда пошли, - Фекла отбросила вату и склонилась над умывальником.
- Куда? - Максим с ужасом наблюдал за тем, как она сует голову по струю ледяной воды.
- Оформлять отношения, - Фекла выпрямилась и стряхнула на него брызги с обеих рук.

Пышногрудая дама в белом платье с бутоньеркой на груди выпучила глаза на Феклу.
- Тебе годков-то сколько, дивчина? - спросила она.
- 16-ть…
- А мы-то брачуем с 18-ти…
- Но я ребенка жду, - Фекла достала из рюкзака какие-то листки. - Вот справка. Вот снимок УЗИ.
- Пятая неделя?.. Это не срок, - дама вернула листки девушке. - А разрешение Суда на брак у Вас есть?
- Нет…
- Вот, когда будет, тогда и окольцуем…

Максим читал книгу, лежа на полу.
За столом с газетой в руке обедал мужчина лет сорока. Лицо его было изъедено оспой, короткие волосы топорщились, а глаза излучали покой и уверенность, которые, казалось, ничем нельзя было поколебать.
- Ты сделал уроки? - спросил он.
- Да...
- Из колонии звонили. Мать волнуется. Ты не пишешь. Мог бы и черкануть.
- Я не стану отвечать на письма, которые Вы вскрываете, - сказал Максим, не отрываясь от книги.
- Ну-ка встань, призывник, когда я с тобой разговариваю, - мужчина бросил газету на стол.

- Что с лицом у этого типа? - спросила Панова, взяв со стола фотографию в рамке. На ней была изображена женщина лет тридцати с венком из ромашек на голове.
- Кислота, - ответила Рутберг. - Дама, с которой он расстался, не смогла простить ему романа с подругой.

Мужчина с оспой на лице подошел к Максиму. Тот читал книгу, стоя посреди комнаты.
- Водишь женщин в коммуналку? Я не против. Но ночевать ты должен здесь. Ключи. - Он выкинул вперед руку.
- Потерял.
- Ладно. Позвоню участковому, и он опечатает твою дверь.
Мужчина взял книгу из руки Максима.
- «Записки из мертвого дома»? - он похлопал парня по плечу и взъерошил ему волосы. - В твоем возрасте, сынок, я читал «Как закалялась сталь».
- Ну и как?
- Что?
- Она закалялась?
- Не плохо, - улыбнулся мужчина и потрепал Максима по щеке. - Очень даже не плохо.

Максим с нежностью целовал Феклу на широкой, как ложе Одиссея, кровати.
Зазвонил телефон. Трубка лежала на полу рядом с одеждой, сигаретами и «Невероятной легкостью бытия» Кундеры.
- Возьми, - сказал Максим, прервав ласки.
- Твоя трубка, ты и бери, - Фекла продолжила покрывать его лицо поцелуями.
Максим отстранился от нее, подхватила с пола мобильник.
- Фекла? - Раздался в трубке мягкий женский голос.
- Тебя, - он протянул трубку девушке.

- Это из клиники, - женские губы с красной помадой были размером во весь экран. - Мы можем поговорить?

- Да, я Вас слушаю…- Фекла уселась на кровати.

- В твоем роду, Фекла, страдал кто-нибудь синдромом Дауна?

- Нет, а что? - Фекла поманила жестом Максима. Тот сел рядом и теперь они оба могли слышать разговор.

- Мне бы не хотелось огорчать тебя, девочка, но есть вероятность, что у твоего ребенка хромосомные отклонения, - губы криво улыбнулись. - Конечно, это только предположение.

- Предположение? - Фекла встала и нервно заходила по комнате.

- Нужно срочно провести биопсию, - сказали губы.

- Что провести?

- Биопсию хориона, - уточнили губы. - Мы возьмем несколько ворсин хориона. Пустяковая операция. Ты даже не почувствуешь.

- Хориона? - Фекла поднесла трубку к уху Максима, а сама упала на кровать, распластав руки.

- Да, - улыбнулись губы. - Он покрыт ворсинками. С их помощью хорион закрепляется в матке и образует плаценту. Так вот. Мы проколем тебе брюшную стенку, введем катетер и заберем несколько ворсин хориона, не дотрагиваясь до самого плода.

- А это опасно? - Спросил Максим.

- Представь, что у тебя вынут занозу из мизинца, - губы вытянулись в улыбку.

- Говорит, что не больно, - Максим вернул телефон Фекле.

- Ты сможешь приехать не медленно? - спросили губы.

- Как? Ночью? - удивилась Фекла.

- Понимаю, звучит странно, - улыбнулись губы. - Но профессор заинтересовался твоим случаем. А единственное окно в его графике в одиннадцать вечера. Поэтому или ты приезжаешь сейчас же, или становишься в общую очередь.
Разговор прервался. Фекла бросила трубку на кровать и сама рухнула на нее лицом.

Читайте продолжение (ЧАсть 6)

Сайт управляется системой uCoz